Текст: Елена Широян, искусствовед
Одним из самых значимых событий в культурной жизни столицы в уходящем году стала выставка Музея изобразительных искусств имени Пушкина «Рубенс, Ван Дейк, Йорданс». Княжеский дом Лихтенштейнов прислал в Москву фламандскую живопись эпохи барокко, поразив посетителей ГМИИ великолепием своей коллекции.
В материале для «Московских историй» искусствовед Елена Титаренко рассуждает о том, почему не стоит пропускать выставки, подобные этой, и предлагает увлекательный рассказ об одном из самых известных художественных собраний планеты.
Сейчас Европа переживает всплеск интереса к маньеризму и барокко: аншлаг на выставках Бронзино во Флоренции, Тициана в Неаполе и Париже, Караваджо — в Риме и Москве. Мы оказались в эпицентре мирового музейного мейнстрима. Стиль барокко торжествовал и в недавнем масштабном проекте ГМИИ, собравшем крупнейших его мастеров из Фландрии.
«Никогда еще, даже в крупных музеях, в таком объеме не возникало выставки эпохи барокко. А фламандская живопись — одно из блестящих созданий этой великой эпохи», — отмечала президент ГМИИ Ирина Антонова. По ее словам, искусство Рубенса дает урок: «не терять мужества, не терять веры». К этому призывала и главная на выставке картина, даром что самая маленькая: «Портрет Клары Серены Рубенс, дочери художника». Нежное лицо пятилетней девочки, которой не суждено было состариться — она умерла в 12 лет, — сияло в центре Белого зала.
Питер Пауль Рубенс, «Портрет Клары Серены Рубенс, дочери художника»
Яркие краски, пышные формы, театрализованное действо на многих других полотнах — не что иное, как аллегория темы Vanitas, «суеты сует»: напоминание о смерти, скоротечности бытия характерно для обманчиво праздничного барокко. Возможно, как раз девиз Memento mori и подтолкнул в XVII веке Карла Эвсебия I, предка нынешнего монарха Лихтенштейна и одного из основателей фамильного собрания, к поразительной сделке.
Семейное предание гласит: двух породистых лошадей он отдал за портрет дочери Рубенса. Князь был успешным конезаводчиком и на своих лошадей, прославленных в Европе, выменивал картины у крупнейшего коллекционера эпохи, эрцгерцога Леопольда Вильгельма Австрийского.
Те, кто несмотря на загруженность и «другие планы» всё же заставил себя прийти в ГМИИ, поступили правильно вдвойне. Обидно упускать шанс «войти» в одну из крупнейших в мире частных коллекций. В Европе собрание князей Лихтенштейна уступает лишь собранию Виндзоров, сейчас это личная коллекция королевы Елизаветы II.
В отличие от Великобритании, «владычицы морей», Лихтенштейн крайне мал: площадь страны всего 160 квадратных километров, и значительно более молод. Княжество Лихтенштейн появилось в 1719 году, а в 1866-м провозгласило свою независимость от Германского союза.
Впрочем, сии малые величины никак не сопоставимы с масштабом арт-собрания правящей династии. Коллекция так велика и разнообразна, что никто не берется назвать точное количество хранящихся в ней предметов. Колоссальные подборки монет и старинного оружия, художественной бронзы и скульптуры, фарфора и мебели, гобеленов и гравюр «тянут» на 6−7 тысяч экспонатов, но эта цифра может сильно возрасти в зависимости от метода подсчета. Однако известно, что Лихтенштейны располагают примерно 1700 произведениями живописи.
Вся коллекция — неделимая собственность семьи, по традиции она всегда передается старшему в роду — наследнику трона, к которому переходит и власть.
Это еще и очень дорогое собрание. Эксперты оценивают его стоимость в 4,5 миллиарда долларов. Так что посетители экспозиции получили возможность заглянуть в святая святых — сокровищницу, лежащую, образно говоря, в основе процветания и авторитета одного из древнейших родов европейской аристократии. К счастью, княжеский дом Лихтенштейна взял за правило регулярно демонстрировать свою коллекцию в разных странах. В мире бывают открыты сразу 3−4 выставки ее шедевров. Это и реклама государства Лихтенштейн, и проявление деловой хватки владельца.
И всё же выставка в России была редкой удачей. Ведь попасть в «родные» для коллекции стены крайне трудно. Свое собрание старых мастеров князья хранят в Вене, их Садовый дворец — старейшина среди публичных музеев Австрии. Открыт он был с 1805 года, впрочем, в 1938-м оказался заперт, когда семейство покинуло Вену из-за аншлюса Австрии.
Тогда значительная часть фамильной коллекции была перевезена в Альпы, в город Вадуц — столицу государства Лихтенштейн. В 2004 году музей в Вене открылся вновь, ожидая, что будет принимать по 300 тысяч туристов в год. Однако посетителей оказалось меньше на порядок, и князь счел стандартный режим нерентабельным. И вот, уже три года рачительные владельцы принимают туристов лишь по особой договоренности.
Прибытие Рубенса на Волхонку стало тем счастливым случаем, когда на пользу пошел даже официальный повод. Выставку, как известно, приурочили к двадцатилетию установления дипотношений между РФ и княжеством Лихтенштейн. Правда, их отсчет можно начинать и ранее: несколько Лихтенштейнов были послами Австро-Венгрии в Петербурге.
Представитель при дворе Николая II — князь Франц I, вернувшись на родину, основал при Венском университете Институт восточноевропейской истории и подарил ему богатейшую библиотеку, привезенную из России.
И в этом контексте прибытие картин Рубенса в Москву стало весьма символичным.
Главный герой этого проекта — фигура, притягивающая к себе внимание на протяжении вот уже нескольких веков. Питер Пауль Рубенс был стойким философом, великим живописцем, а еще, конечно, как ни удивительно, искусным дипломатом.
Рубенс не раз становился посредником в сложных отношениях между Испанией и Англией. Так, его полотно «Вознесение Психеи на Олимп» он писал в момент, когда вел переговоры между Мадридом и Лондоном о женитьбе наследника английского престола, будущего Карла I, на инфанте Марии; впрочем, свадьбе в итоге помешали религиозные разногласия…
Трудно было переоценить уровень выставки. В числе 55 картин фламандских живописцев XVII века в ГМИИ экспонировались 19 работ Рубенса, в том числе его шедевры, и 10 полотен Ван Дейка.
В рамках экспозиции возникла миниретроспектива Рубенса, поистине достойная и Лувра. Гению барочной живописи был отдан весь Белый зал. Короля играет свита — величие мастера оттеняла троица его учеников: Жак Йорданс, Антонис ван Дейк и Франс Снайдерс.
Таланты последнего — великого умельца изобразить животных и дичь, за что он был прозван «Рубенсом натюрморта» — подчеркивала великолепная «Львица». Монументальный холст «Дары моря» поразил разнообразием диковинных обитателей водной стихии, рассыпанных по картине, к слову, самой большой на выставке. Это редкий пример совместной работы двух выдающихся мастеров: морские чудища живописал Снайдерс, Нептуна и жизнерадостных наяд — Йорданс.
А вот «обнажёнки», несмотря на главенство Рубенса, на выставке было как раз немного. Лихтенштейны ее не жалуют, предпочитая мифологические полотна и портреты. Зато одну из самых дорогих картин во всем собрании — «Нахождение младенца Эрихтония» — почти целиком написал сам «художник королей». И здесь хорошо видно его умение передать биение живой крови под кожей, за что так ценили маэстро. Но это редкий случай для крупных холстов Рубенса. Обычно он писал только эскизы, утверждал их у заказчика — и давал поработать ассистентам.
Никогда в Москве не был так ярко представлен Ван Дейк, лучший ученик Рубенса. Среди его утонченных портретов европейской знати выделялся знаменитый «Портрет Марии де Тассис». Художник не скрывает восхищения красотой юной Марии, а ее принадлежность к богатейшим семьям Антверпена доносит сквозь великолепно переданный блеск дорогого платья и изящных украшений. Тонко и сочно выписаны детали: перья в роскошном туалете, жемчуг на шее шестнадцатилетней модели…
В княжеских коллекциях есть и портрет ее отца — Антонио де Тассиса, каноника с книгой в руке. В Москве он висит рядом с портретом дочери, хотя не является парным. Здесь Ван Дейк вновь демонстрирует тонкий психологизм, но живописный строй картины гораздо строже и суровее.
Проект, несомненно, привлек внимание к княжеству Лихтенштейн и его правителю. Карликовое государство с населением 37 тысяч человек сегодня входит в клуб наиболее развитых стран мира: средняя зарплата там — самая высокая в Европе; процветают туризм, банковское дело, точное машиностроение…
Сам же княжеский род упоминается в летописях еще с XII века, хотя титул князя Лихтенштейны получили лишь в XVII столетии. А собирать искусство они начали веком ранее по примеру императора Священной Римской империи Рудольфа II. Основателем коллекции порой называют вельможу при его дворе в Праге Карла I фон Лихтенштейна, хотя есть сведения о страстных собирателях среди его предков, начиная с XIII века.
Дом Лихтенштейнов, коронованных нонконформистов, до I Мировой войны был тесно связан с Австрией, князья веками служили Габсбургам. Под Веной расположен и давший имя роду замок. Но после «Мировой бойни» Лихтенштейн расторг договор с Австрией и заключил союз со Швейцарией; во время двух мировых войн он сохранял нейтралитет.
В 1938-м в отместку антинацистски настроенной династии, не желавшей идти на компромисс, гитлеровская Германия не позволила ей вывезти всю коллекцию из Рейха. Исключение сделали лишь для фамильных портретов и видов родовых замков. Но непокорные Лихтенштейны дерзко водили немцев за нос.
По семейной легенде, князь Франц Иосиф II лично вывез из Вены «Мужской портрет» Рафаэля на крыше своего кадиллака. Он заверил пограничников, будто бы на холсте изображен его прапрадед. Когда же немецкий офицер усомнился, в самом ли деле один из ренессансных пейзажей запечатлел родной город Лихтенштейнов, монарх разразился тирадой в адрес беспринципных консультантов, дающих любые атрибуции за высокий гонорар. То была ложь во спасение: на самом деле безграмотных экспертов Лихтенштейны никогда не держали, а пользовались советами ведущих искусствоведов.
Поразительно, как удалось сохранить княжеское собрание в годы II Мировой войны и после нее: и при бомбардировках Вены, и после национализации двадцати двух фамильных замков в Богемии, Моравии и Силезии. Замки и земли отобрали социалистические Чехословакия и Польша. Из-за «красного передела» Центральной Европы Лихтенштейны потеряли 80% своих территориальных владений. Но коллекция уцелела, почти чудом спасенная в Вадуце от артобстрелов, мародеров и экспроприаций.
Правда, позже она пострадала из-за послевоенного разорения семьи. Князья были вынуждены продать такие ценности, как картины Леонардо да Винчи и Хальса. Однако шедевр Леонардо «Джиневра деи Бенчи» ушел за немыслимые в ту пору 5 миллионов долларов.
Кое-что было утрачено уже в наши дни. Недавно Ханс-Адам II, невзирая на уговоры экспертов, выставил на аукцион Sotheby’s «Избиение младенцев» Рубенса. Мотив — чрезмерно кровавый сюжет, зато цена с молотка — 77 миллионов долларов.
В начале ХХI века большая часть собрания вернулась в Вену, в родные пенаты. Ныне сокровища Лихтенштейнов находятся в двух городах соседних стран. Это, прежде всего, замок-резиденция в Вадуце — там обширные хранилища и беспрецедентные меры безопасности. Но это и два дворца старой Вены: Садовый на Фюрстенгассе, построенный в стиле барокко в 1700 году, и городской — на Банкгассе, в здании эпохи классицизма.
Княжеский дом дает пример живой традиции собирательства. Вплоть до 1950-х годов Лихтенштейн был аграрной страной, одной из беднейших в Европе. Тем не менее, его правители сумели стать успешными менеджерами, а по мере умножения богатства государства стала восполнять лакуны и коллекция.
Пять веков спустя после основания она неуклонно растет: год назад на аукционе в Лондоне правящий князь за 10 миллионов долларов купил полотно Питера Брейгеля Младшего «Перепись в Вифлееме». Сейчас эта картина — копия той, которую написал отец художника, великий Брейгель Старший по прозвищу «Мужицкий», один из маяков экспозиции в ГМИИ.
Сюжет из Библии здесь замаскирован среди тысячи житейских мелочей, а расшифровка его сродни увлекательному путешествию в лабиринте фламандского быта. Вдобавок чудится, что смотришь анимационный фильм, собранный из сотен кадров — сцен жизни зимнего города, вроде бы разрозненных, но связанных сложной символикой.
Близится Рождество, дети катаются на льду, взрослые собирают хворост, несут тюки с поклажей, закалывают свиней к праздничному столу… Среди людской суеты, в толчее повозок, домов и сугробов не сразу замечаешь: в центре — Святое семейство, тихо входящее в Вифлеем. Мария с младенцем едут на ослике под равнодушный гул толпы, которая даже не взглянула в их сторону, не подозревая о присутствии здесь Христа.
Итак, собрание продолжает пополняться. Однако лишь искусством классическим, созданным не позднее 1860 года: такой временной рубеж сегодня возведен в принцип. Династии в разные времена удавалось приобретать всё лучшее, что предлагает рынок в этом сегменте.
Примером на минувшей выставке служил сиквел одного сюжета — истории любви бога войны Марса и Реи Сильвии, дочери царя Нумитора, родившей близнецов Ромула и Рема. На экспозиции она была явлена трижды.
В Белом зале царила жемчужина коллекции — картина Рубенса «Марс и Рея Сильвия», купленная княжеской семьей в 1710 году. В 1977 году ныне правящий князь Лихтенштейна Ханс-Адам II приобрел на аукционе Сhristie’s небольшой эскиз к полотну, а недавно, в 2005-м, и декоративную шпалеру на ту же тему, вытканную еще при жизни Рубенса. На примере всех трех работ можно наблюдать не только за этапами работы художника, но и за жизнью произведения в различных медиа.
Россиянам будет интересно сравнить собрание Лихтенштейнов с другой коллекцией, изначально тоже частной. Основанная русской императрицей Екатериной II, она стала ядром крупнейшего музея России, который вот-вот отметит свое 250-летие. Сравнение тем полезнее, что и в Государственном Эрмитаже есть и Рубенс, и Снайдерс, и Ван Дейк.
(http://oknovmoskvu.ru/vistavki/news_post/rubens-lihtenshteyn-i-prekrasnaya-pechal-barokko)
